ИСТОРИЯ ГРУППЫ

Бывают разные формы и категории общественного признания, но - как их не назови: успех, слава, популярность - есть нечто, никакими формулировками не выразимое, и никакому качественному или количественному анализу не поддающееся. По крайней мере, когда речь идет о группе THE DOORS, все эти определения кажутся абсолютно неприемлемыми, вернее даже, ни в коей мере не отвечающими ни той роли, которую она сыграла в нескончаемой пьесе под названием "рок-н-ролл", ни тому месту, которое она занимает в современной мифологии. Чтобы добиться подобного статуса, нужна особая способность - и дарована она лишь немногим избранным.
Я совершенно не могу припомнить, как, когда и при каких обстоятельствах впервые услышал THE DOORS. Возможно, году в 1969 на полузатёртой плёнке, взятой у приятеля-меломана, среди массы других, безвозвратно позабытых ныне властителей наших незрелых умов. А может, в какой-нибудь программе "Голоса Америки", сквозь монотонное злое бормотание генераторов белого шума и царапающие разряды небесного электричества. Возможно, ещё раньше имя группы промелькнуло в ходившей из рук в руки вырезке из заграничного журнала, но, старательно переписанное оттуда в специальную для таких дел тетрадку, без музыкальных иллюстраций долго оставалось немым и - в ряду других, более вычурных, экстравагантных или скандальных названий - ещё пару лет оставалось лишь словом на бумаге.
Зато я отчётливо помню, как летом 71-го, своим последним школьным летом, наполненном смутными ожиданиями перемен и предвкушениями совершенно иной, полной ярких красок и неизменно солнечных дней жизни, впервые услышал "Riders On The Storm". Наверное, именно так её и надо было слышать: сквозь треск и скрежет помех, на постоянно плывущей волне, так что мелодия то пропадала, то выныривала вновь, исподволь гипнотизируя своим монотонным ритмом, притягивая и маня какой-то дикой, необузданной мощью - будто раскаты надвигающейся грозы, неотвратимой, до мурашек по спине пугающей, и в то же время освежающей - обещая что- то, чему и названия-то нет, чаруя душу деликатно-джазовым электропиано и растворяя сознание в удивительном, то медитативно-полусонном, то брызжущим энергией голосом. Пожалуй, именно тогда для меня и открылись Двери.